Частица тьмы - Терри Тери

А потом я связалась мысленно с Шэй и сказала, что передам ее послание.

Но не передала.

Не сказала Каю. Не дала ему надежды на то, что разбитое сердце сможет исцелиться вновь.

Почему?

Существуют причины, замаскированные оправданиями, признавать которые нелегко, но необходимо. И я заставлю себя это сделать.

Не потому ли промолчала, что хочу оставить его себе?

Нет. Может, это тоже правда, но в первую очередь я сделала это для него. Есть одна вещь, которую я знаю, как никто другой: ложная надежда хуже, чем отсутствие надежды. Шэй однажды уже причинила ему такую боль и сделала это опять. И где гарантия, что она не поступит так и в будущем? Такой гарантии нет.

Кай вызывает у меня желание защищать его. Яростно, как кошка, когда что-то угрожает ее котенку. Он хрупкий сосуд, который следует всячески оберегать. Шэй этого не сделает, она будет ранить его снова и снова. В глубине души я чувствую и знаю это.

Я исцелю его. Я буду той, кто ему нужен. А прямо сейчас? Сейчас ему больше всего нужен друг.

— Фрейя?

Я оборачиваюсь с таким чувством, будто меня поймали за чем-то недостойным. Кай стоит в дверях позади меня, волосы растрепаны, одежда помята. Но все равно он безумно красив, а печаль в его глазах и ауре странным образом добавляют ему привлекательности. Так и хочется обнять его и прижать к себе.

Вместо этого я улыбаюсь.

— Доброе утро. Поспал? — говорю ему.

— Как ни странно, да.

— Замотался. Удивляюсь, что проснулся так рано.

— Мне показалось, я что-то услышал.

— Извини, старалась не шуметь… — начинаю было я, но умолкаю, когда он вскидывает руку и поворачивает голову в сторону. Вот тогда слышу и я.

2

КАЙ

Вчера ночью эта дорога шла, извиваясь, все выше и выше, и то, что она хорошо просматривается сверху, было одной из причин, почему мы решили здесь остановиться. И сейчас, на дороге, возможно, в нескольких минутах езды от нас, два джипа и фургон. Направляются в нашу сторону. Я чертыхаюсь себе под нос. Вчера никаких признаков преследования не было. Стоило бы организовать дежурство, но мы оба слишком устали.

— Может, это и не за нами, — говорит Фрейя, но ни она, ни я в это не верим. Мы со всех ног бежим к машине.

Наблюдаем, ждем, когда они скроются за очередным поворотом, откуда им не будет нас видно, и срываемся с места. Дорога продолжает идти в гору.

Фрейя поворачивается на сиденье.

— Я снова вижу их, — говорит она.

Если мы видим их, то и они нас. Дорога извивается, с левой стороны спуск, который постепенно переходит в обрыв.

— Как насчет того, чтобы инсценировать несчастный случай, а потом убежать и спрятаться?

— Всегда хотелось попробовать себя в роли каскадера.

Мы доезжаем до деревьев, которые уходят вправо. Я поворачиваю машину к обрыву. Мы вылезаем, и я придавливаю педаль газа автомобильным атласом, а потом отпускаю тормоза. Машина кренится вперед, моя рука застревает, и я едва успеваю выдернуть ее, чтобы не полететь вниз вместе с машиной. Она переваливается через край, несколько раз ударяется о выступы крутого обрыва и летит вниз.

Я стою и наблюдаю за ее падением, но преследователи приближаются, и Фрейя тянет меня за руку. Мы добегаем до укрытия в деревьях справа как раз в тот момент, когда внизу раздается громкий взрыв.

Карабкаемся выше, лавируя между камнями и редкими деревьями, и припадаем к земле, когда джипы показываются из-за поворота. Дым и пламя поднимаются снизу, и они резко тормозят.

Из машин выходят люди в костюмах биозащиты, заглядывают вниз, качают головами. Неужели получилось? Поверили, что мы погибли в этой аварии?

Но затем подъезжает фургон, державшийся позади. Еще одна фигура. Человек в защитном костюме выходит из него, говорит что-то остальным, поворачивается, оглядывается и смотрит в ту сторону, где прячемся мы. Снова что-то говорит другим, и они начинают подниматься по склону к нам.

Одна группа обходит нас справа, другая слева, остальные направляются прямо к лесу.

«Бежим!»

Мы срываемся с места, стараясь оставаться незамеченными, но вот раздается крик — нас увидели, — и теперь прятаться уже бесполезно.

— Стойте, или будем стрелять! — несется вслед, и пуля зарывается в землю прямо у нас под ногами.

Мы останавливаемся, поворачиваемся и поднимаем руки. Разумеется, это не гарантирует, что нас не расстреляют.

Лично мне уже почти все равно, моя душа уже наполовину мертва. Но рядом со мной дрожит Фрейя; и она не попала бы в эту историю, если бы не я.

Я дотрагиваюсь до ее поднятой левой руки своей правой и мысленно добавляю: «прости, что втянул тебя в это». Надеюсь, она услышит.

Несколько добравшихся первыми солдат держат нас на прицеле, остальные окружают. Все отдуваются, но, похоже, расстреливать нас не собираются. По крайней мере, не сразу.

— Пошевеливайтесь! — приказывает один из них, и нас ведут туда, откуда мы пришли, вниз по склону.

А когда мы выходим на дорогу, там уже стоит лейтенант Киркланд-Смит.

3

ФРЕЙЯ

Меня почти трясет от страха. Эти люди… я знаю, что они делают с выжившими. И знаю, что могу ударить по ним, по их ауре прямо сейчас, атаковать и убить, как это делали Шэй и Ксандер. Но заставить себя сделать это я не в состоянии.

«Я не могу ничего сделать, прости», — шепчу я мысленно Каю, и он крепче сжимает мою руку.

— Кай, не так ли? — говорит один из военных, тот, который командовал другими и отдавал приказы. — А твоя подруга мне не знакома.

Он кивает одному из солдат, и тот хватает меня за руку и пытается оттащить от Кая.

— Не трогайте ее! — Несмотря на автоматы, все еще нацеленные на нас, Кай наносит удар схватившему меня солдату, но на него налетают сразу двое, и один из них бьет Кая. Он падает.

Один из солдат держит меня, другой хватает мою левую руку и показывает командиру.

— Татуировки, подтверждающей иммунитет, как я вижу, нет, — говорит он. — Как тебя зовут?

— Фрейя. Фрейя Эриксен. — Я так напугана, что называю свое настоящее имя, не додумавшись придумать фальшивое.

— Фрейя, приятно познакомиться, даже при таких обстоятельствах. Я лейтенант Киркланд-Смит. Итак, не хочешь ли объяснить, почему находишься в зоне заражения, живая, но без татуировки или защитного костюма?

Я молча таращусь на него, лихорадочно соображая. Они не знают, кто я такая. Но что же мне сказать?

— Что ж, тогда я расскажу тебе, что знаю и, может быть, ты восполнишь недостающие детали. — Он делает знак еще одному солдату, который поднимает Кая на ноги и обхватывает рукой за шею. Кай стонет, глаза полузакрыты. Еще один солдат приставляет оружие к его голове, и в этот момент мне уже начинает казаться, что я смогу атаковать их, чтобы защитить Кая.

Нет, стоп. Не пытаются ли они спровоцировать именно такую реакцию? Это что, проверка?

Я отдаюсь страху, и слезинка скатывается по щеке.

— Пожалуйста, не трогайте его, пожалуйста… — Мой голос дрожит.

— Это зависит от тебя, Фрейя. Теперь слушай. Вот что мне известно. Мы были у дома Александра Кросса, когда там появились вы с Каем. Там было несколько выживших, произошла стычка. Некоторые из них убежали, и мы последовали за ними, но они улетели на самолете в сильную грозу. Мы шли за вами от того летного поля и оказались здесь. Пока что все правильно?

Я сглатываю и едва слышно хриплю:

— Да.

— Почему вы с Каем оказались там?

Я перевожу взгляд на Кая, его глаза закрыты. Слышит ли он, что я говорю?

— Кай искал свою девушку.

— Шэй Макаллистер, выжившую.

— Да.

— Она была там?

Отвечать или нет? Они наверняка знают, что она была там. Это просто очередная проверка.

Я киваю.

— Она предпочла улететь с другими и Ксандером. То есть с Александром Кроссом.

— А почему вы двое не отправились с ними? Разве не легче было бы убежать на самолете?